 |
|
|||||
|
|
«СИЯЮЩИЙ ПРАХ» Былое и «доны»
«Долгая память хуже, чем сифилис, особенно в узком кругу. Идет вакханалия воспоминаний – не пожелать и врагу…» («Аквариум», «Электрический пес», 1981 г.) Чем занимались Е. Щербань и В. Щербань 30 с лишним лет назад, когда была записана процитированная выше песня, в общем-то, не секрет, хотя об этом и не рекомендуется без особой нужды говорить вслух. Как, впрочем, и о том, что сына Руслана (ныне свидетеля сразу по двум уголовным делам) покойный Евгений Александрович чуть ли не силой заставил поступить в Могилянку, «логово национализма», где тот, правда, не задержался; как и о том, что после убийства отца Руслан и его брат Евгений скрывались от угроз не за неприступным забором донецкой виллы «Люкс» или где-то у «дяди Володи», якобы лучшего друга их отца, и не за границей, – а в самом центре Киева, буквально под носом зловещего премьера Павла Лазаренко. Но, как показали события последних дней, «у каждого здесь есть излюбленный метод приводить в движенье сияющий прах», а потому начнем свое «восхождение от абстрактного» – к тому же абстрактному – все же издалека… Покойный Евгений Александрович до «перестройки» совмещал трудовую деятельность с общественными нагрузками (даже, говорят, знамя ЛКСМУ в 33 года на съезде ВЛКСМ нес), одновременно упорно добиваясь диплома о высшем образовании, и почти до седин ездил в стройотряды. На просторах Сибири он и встретил третьего секретаря Красноярского крайкома комсомола – вторую из своих трех жен. И роль Веры Дмитриевны в становлении будущей бизнес-империи Евгения Александровича не затмит никакой свидетель Щербань В.П., изображающий ныне чуть ли не главного бизнес-друга покойного. Слава Богу, не только нудные «Исповеди перед сном» издавались в этой стране в 90-х: в Киеве в 1998 году вышла книга Е. Шафранского «Евгений Щербань: выбираю свободу. Повесть жизни», в ней хорошо изложено, как супруги постигали «новую экономическую политику» и простую истину, смысл которой сводится к одной из любимых Ринатом Ахметовым цитат из «классики», а именно: «Чтобы заработать на жизнь, надо работать, но чтобы разбогатеть, надо придумать что-то другое». Хотя это «другое», в общем-то, было уже придумано другими – «перестройка» как раз шагнула в стадию кооперативного движения. А Владимир Щербань в ту пору трудился на объектах советской торговли. Однако летом 1994 года Владимир Петрович стал неожиданно для народа Донбасса «всенародно избранным» председателем облсовета (по сути – губернатором, ибо новое понятие «председатель облгосадминистрации», которого избирал уже только президент, ему присудили лишь в следующем году). И с этого момента его официальная биография доводилась до паркетного блеска, и результат этих усилий заметен даже в «Википедии», куда занесена такая забавная запись: «С 1976 по 1990 год работал руководителем перерабатывающей промышленности». Не каждый кадровик смекнет, что кроется за этой строкой, но похоже, что Владимир Петрович возглавлял какой-то Минпереробпром самого широкого профиля, типа ГУЛАГа. «Профессионал прилавка» Статья неизвестного доброжелателя «Википедии» явно запоздала – в середине 90-х такая формулировка была бы как нельзя кстати. Имиджмейкеры нового губернатора принялись незамедлительно сооружать над Донбассом «информационный зонтик», и в редакции донецких газет поступило строгое предписание: не упоминать о торговом прошлом председателя облсовета ни под каким видом! Рекомендуемый вариант – «родился – учился – встал к станку – отслужил как надо – вернулся к станку – принялся за реформы» – поначалу не был воспринят донецкими журналистами всерьез. Но вскоре главный редактор одного местного делового издания слетел с должности – после того как его ткнули носом в экземпляр его же газеты, где рука некоего восходящего деятеля жирно обвела красным карандашом очередную возмутительную фразу: «Владимиру Петровичу как профессионалу прилавка это должно быть хорошо известно…» Этот мелкий момент заслуживает внимания ввиду новых обстоятельств, всплывших на этой неделе по ходу процесса по делу убийства Е. Щербаня. Во-первых, Владимир Петрович всегда знал силу и, главное, цену печатного слова, поскольку работал директором одного из самых известных гастрономов Донецка. К заднему крыльцу универсама «Украина» по большим праздникам подъезжали представители партийно-комсомольских редакций – за продовольственными пайками с повышенным содержанием недоступного для рядового читателя дефицита. Разумеется, пайков и для этой прослойки не всегда хватало – даже ко Дню Победы ветеранов над фашистами. Один известный журналист (ныне покойный, как, впрочем, и множество иных свидетелей той эпохи) как-то однажды возмущено жаловался автору этих строк: «Представляешь, двух наборов не хватило, корректора вон ревут в профкоме. Звоню Щербаню, как же так, должно быть 45 пакетов?! А он, сука, отвечает: «Да понимаешь, тут из прокуратуры подъехали, им тоже не хватило…» Прокурорских можно понять, ведь не всегда продпайки ограничивались обычным джентльменским набором, как-то: бутылка водки (0,5), банка сгущенки, сиреневая курица, кило печенки (она всегда протекала сквозь упаковку, и «пятнами, похожими на кровь», был заляпан весь гараж сотрудника редакции, временно задействованный под продсклад), само собой – майонез и шпроты. Например, в начале 90-х выдали такую редкую штуку, как язык говяжий. Это сейчас такими языками забивают витрины и начиняют дешевые салаты в каждой забегаловке, а тогда… Это сокровище долго хранилось в заветном уголке домашнего холодильника и потреблялось рачительно, зато гости неизменно впадали в восторженную ностальгию: «Я его последний раз видел, кажется, в Перми, в 71-м… нет, вру! – в 73-м, точно, в 73-м, в командировке!.. А я стояла за ним в Москве, в «Диетическом» на проспекте Мира, в министерство вызывали… кажется, до Олимпиады еще…» В общем, смысл «либеральных реформ» в эпоху «гласности» вырисовывался, и накануне своего похода в большую политику Владимир Петрович прикупил самое, пожалуй, культовое издание Донецка – газету горсовета «Город» (ныне, как водится, тоже упокоившуюся). Многие дончане до сих пор помнят и первую полосу первого номера («Я знаю, город будет!»), и то чувство гордости за Донецк, которое накатило на душу в тот солнечный осенний день 90-го года, когда газета поступила в киоски. Но уже скоро В. Щербань показал, какие замечательные возможности дает сочетание бизнеса и власти. В 1993 году газета, оставаясь органом горсовета (где уже работал замом мэра Владимир Щербань), стала органом ОАО «Дело всех» (которое создал и возглавлял тот же Владимир Петрович). Придумал ли сам Владимир Петрович нагло-сицилийское название «Дело всех», или это результат коллективного творчества тогдашних «новых донецких», хрен его знает, но легендарный логотип с вензелями – точно плод его вдохновения и многочисленных эскизов, выполненных авторучкой. Смысл этой структуры ее создатель склонен объяснять так (цитируем официальный сайт Петровича): «И Владимир Щербань рискнул… С каждым днем в ассоциации становилось все больше и больше участников. Каждый директор магазина хотел увеличить ассортимент товаров, тем более таких, которые самостоятельно не в состоянии ввезти на территорию Украины. Ведь правило «Один в поле не воин» действует и в торговле». Это да! В том, что «один не воин», убедились многие директора донецких магазинов. Некоторые, увы, поздно. Раз уж ссылки на слова покойных даже Печерским судом принимаются с удовольствием, то можно надеяться, что остались еще в живых свидетели, которые расскажут, например, чем закончилась для заведующей популярным магазином на одной из центральных улиц Донецка ее попытка остаться не у «дел всех» (увы, и добрый знакомый покойной, поведавший эту историю, тоже отошел в лучший из миров). Зато живы еще многочисленные акционеры ОАО «Дело всех», у некоторых на руках до сих пор остались выцветшие «сертификаты» на приобретение акций номиналом 1 000 крб. Эти бумажки в магазинах «Дела всех» выдавали прямо у касс, чуть ли не вместо сдачи, народ затарился, но очень скоро посыпались и «Украинский дом селенга», и ПФ «Обериг», и местные «Дофин-фонд» и «Динвест», так что и о сказочных дивидендах от «Дела всех» было рекомендовано поскорее забыть. Но что эти акционеры могут сказать ценного для суда? – что «Щербань – Вор»? Так это они и до того знали, о чем напоминает авторский сайт известного донецкого журналиста и краеведа Евгения Ясенова, где рассказывается блестящая городская легенда, которую в 90-х знал весь город от Пролетарки до Петровки. ЩЕРБАНЬ – ВОВА – такая надпись появилась на стенке гаража при въезде в Пролетарский район со стороны ул. Нижнекурганской. Вернее, изначально на стенке в гараже было написано ЩЕРБАНЬ - ВОР. Но приехали коммунальные работники, стереть надпись не смогли – и исправили ВОР на ВОВА. Это вам, господа, не Веллер с его пересказом анекдота об отбитых мужских половых яйцах Лаокоона – это реализм. Подобных легенд ходило по Донецку в ту пору несколько. Из самых «раскрученных» – что Алик Грек якобы Вову в багажнике своего автомобиля возил. Или – что на стене кладбища, где схоронили останки Грека (Брагина), появилась куда более возмутительная надпись: «Вова, я жду тебя!» Но не легендами одними отмечены пересекавшиеся пути Алика и Вовы. Итак, в 1994 году на страницах уже щербаневской газеты «Город» появилась знаменитая статья начальника горУВД Донецка Аркадия Болдовского (позже ушедшего в расцвете лет в отставку и, разумеется, неожиданно скончавшегося), который назвал Алика Грека главарем самой могучей и кровожадной донецкой ОПГ «Люкс». Тогдашний президент ФК «Шахтер» не сдержался от такого сюрприза, ответил на тех же страницах, «гражданин начальник» в долгу не остался – и в итоге диспут продолжился в зале Ворошиловского райсуда, но его подробности смаковались уже на страницах других изданий, максимально удаленных от Донецка – «Пост-Поступа», например. Одно выяснение судьей, кто такой Алик Грек, он же Александр Сергеевич Брагин, он же Ахать Хафизович Брагин, стоило нынешних «кривых зеркал» и прочих «юрмалин» вместе взятых. И вот после всей этой эпопеи, уже на текущей неделе и в зале уже столичного суда бывший издатель «Города» заявляет, что ни о каких криминальных связях г-на Брагина он не знал, а в момент рокового взрыва на стадионе «Шахтер» в 1995 г. он вдруг на концерт поперся – что примечательно, вняв настойчивому совету своих заместителей. Этих замов у Владимира Петровича была как раз футбольная команда (11 душ, даже премьер Лазаренко как-то раз публично удивлялся такому легиону), и что характерно – большинство из них всем известны и вроде бы все живы (лишь Владимир Варака в свое время неудачно врезался в троллейбус). Вот бы устроить им что-то вроде перекрестного вопроса или серии очных ставок, восстановить в подробностях тот день: кто первым пригласил, кто пел в тот день на эстраде… Неужели такая процедура помешала бы установлению истины? Живы еще и участники поминок по Евгению Щербаню, когда много чего было сказано вслух и при всех… Но об этом мы расскажем чуть позже.
|
|
Появление в зале суда Владимира Щербаня не только возвело процесс по делу об убийстве его однофамильца в новую степень идиотизма – что свойственно этим судебным «разборкам» изначально, – но и пробудило нездоровое желание кое-что уточнить и припомнить. Тем более что в качестве «вещдоков» стали фигурировать кинодокументы и даже книги…
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку 
|
|